етра, он вот-вот шагнет с пьедестала н тогда, кажется, падет на паркет всем своим громадным телом. Чуть по- цаль справа портрет нашего давнего ректора Плетнева, низкого друга Пушкина. Плетнев-то и напечатал пер- ые стихи студента Плещеева. Здесь я опустился вниз и кабинета Менделеева в последний раз остановился в ерешптельностн. Если выйду на менделеевскую линяю, о оттуда знакомая дорожка на исторический факультет, де в окнах второго этажа мелькают белые колеты фех- овалыцаков и идет диалог на лезвии клинков, где соби- аются товарищи по оружию и нет места размышле¬
нии. Там всегда весело, потому что всегда надо раться.
Я повернул в противоположную сторону во двор, ми- ювал бывший ректорский особняк, где родился Блок и де на первом курсе помещалось наше общежитие с пш- гевшим титаном и поленницей дров в прихожей. Между ірочим, дедушка Блока отец русской ботаники, будущий іаш ректор, тоже «грешен»: побывал-такн у нас на вос¬точном до своей ботаники Андрюша Бекетов, друг Але- пи Плещеева. Бекетовы тогда жили на углу Большого іроспекта и Первой линии. Меня в тот день потянуло гуда. Забегал Плещеев еще к братьям Аполлону и Вале- зиану Майковым. На Морскую к Синему мосту, но туда іаведаюсь в другой раз, думал я.
Перед глазами встало хмурое декабрьское утро. 0(робь барабана на Семеновском плацу. Щурятся и уто- іают в снегу вышедшие из тюремных карет петрашев¬цы. Белый снег и черный эшафот. На головы первым трем надевают колпаки и привязывают к столбам для засстрела. Затем выкликают вторую тройку. В ней три цруга: Федор Достоевский и два поэта — Алексей Пле- цеев и Сергей Дуров. Все трое молоды, им несколько золыпе двадцати. А там черед наших бывших с восточ- яого отделения Спешнева, Ахшарумова, Ханыкова. Все они скоро вновь станут «восточниками», только не каби- нетными, а полевыми. Бывший инженер-поручик Досто- овекий станет после острога солдатом седьмого сибир. ского батальона и будет не ва страх, а за совесть до¬биваться вновь офицерского чипа, дававшего желан¬ную свободу, повенчается в Барнауле и нородпится с Си¬бирью.
Сергеи Дуров отбудет срок в Омском каторжном ост¬роге вместе с Достоевским и уже там будет таять как свечка. Рядовой
