книга лео на перешейке карена рашадоорят о летав х доходах, экспедициях ми ботаянче- с жкурпах. как говорила в старшу, не чета вам, восточникам, книжным нервам.
В тог день не мог не пройти весь путь до самого Петровского ала. где коридор замыкает картина во всю стену. Там юный Ульянов ошеломляет профессоров в мунжрх своими ответами на выпускном экзамене юрнднчелкого факультета. Любимая, залитая солнцем дорога, как всегда, взбодрила, прочитанное взбудоражило более обычного. ж не терпелось на воздух, на весенние питерские респекты — рассеяться, обдумать, решиться.
На носу экзамен по истории стран Древнего Востока, а я закатываю пиры в чертогах хранилища, поглощая одну старинную книгу за другой, — и никакого раскаяния. Нет ля в этой беспечности решимости обреченного? Временами только всплывала в воображении символом укора сутулая белоголовая фигура доброго академика Василия Васильевича Струве. Что студентам до того, что он востоковед мирового порядка. Нам казалось, что он тот классический тин профессора, который столетиями существовал только для того, чтобы в анекдотах студенты недоросли выступали символами остроумия я находчивости. а профессора — добродушной бестолковости, выполняя роль оселков, о которые студенты высекают искры неистощимого остроумия. Думаю, Струве в молодости тоже упражнялся беззлобно насчет своих профессоров. поддерживая древний и милый обычай университетской общины. И все-таки я отгонял от себя образ маститого ориенталиста, мысленно почтительно извинившись, так как человек, умеющий читать шумерскую клинопись, вызывал у меня благоговение н казался так же непостижимо таинствен, как для древнего охотника заклинатель духов.
Книг прочитано было много. Не то чтобы они были не по теме. Отчего же? Все по теме, только не но программе — и тем сильней было воздействие запретных входов, хотя, попади в курс, они оказали бы неоце-

Книга Лето на перешейке стр 13

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

code