встрече с этим родственным нам миром. Не в этом а волнении сокровенная тайна охотничьей страсти?
Я столько ночей отстоял на вахте, что у меня даже выработались излюбленные маршруты, когда от волнення не усидеть и начинаешь кружмть то по кругу палаток, то тропой к роднику или на опушку, где на заброшейном лугу трава в такой густоте и силе, что диву даешься. Помню, в начале лета, когда мы еще только приехали сюда, прошибло меня током на этом лугу. Там, оторвавшись от всех, отцветал одинокий куст волчьего лыка. Он весь был покрыт ароматными розовыми цветами, этот ядовитейший глашатай весны, который зацветает, когда в лесу ни листочка. Скоро стали наливаться красные прозрачные ягоды. Они смертельно ядовиты. Ядовит весь куст, отравлены и розовые цветы, н ветки. Горе тому, кто отведает его ягод. У того же, кто вздумает содрать кожицу с веток, все руки покроются волдырями.
У этого куста я не раз собирал детей и строгим голосом предостерегал их избегать этих красивых и опасных растений не раз ловил, к своему удивлению, в их глазах вместо страха охотничье любопытство, а нередко даже отгонял от него малышей, которые стояли по пояс в траве и чуть ли не облизываясь, смотрели не мигая, как зачарованные, на красные ягоды, таящие смерть. Вот у этого волчьего куста однажды безмолвной июньской ночью я и повстречался с сохатым. Он сам вышел на меня и стал у куста в нескольких шагах. Меня он сначала почему-то не заметил. Может, потому, что меня чуть скрывала осина, а может, из-за того, что я стоял как вкопанный, о чем-то размышляя. Лагерь свал.
В призрачном свете белели под луной выгоревшие на солнце десятиместные военные палатки — подарок шефов — военно-морской академии.
Безмолвная встреча длилась несколько секунд, может, секунду, а может, и мгновение, но мне это показалось временем большим, событием длительным и глубоким, как целый кусок жизни. Бывают же мгновения, вмещаю-
Книга Лето на перешейке стр 6
