Угцчнхч как солнце «ряшшют человека сделать выбор,ки в явочной борьбе правды с ложью, света с гмокк добра со алом, утра с водью » принять отважно спччн
тч была не штудии, не увлекательное чтение а не поздаанме, как говорят, горизонтов наука. Нет, то были шрачке вадення, искренние переживания, где отшельническая еамоугдубленность раздвигала мир. Аскетическая гвща тех лет, простая одежда, суровая постель, простыни с полураамытым казенным штампом хозчасти — полное невнимание к внешним сторонам жизни — помогали и в оческой чистотой отношений и создавали внутреннюю тишину, которая одна и может помочь юноше просветлить воспринятое от учителей.
Факультет наш был на редкость необычен. Таких, пожалуй, и поныне нигде не сыщешь. Когда в группах по два-три студента, никому не отвертеться от занятий. За спину не спрячешься. Два часа занятий шли с подвой выкладкой. Учителя все маститые и как на подбор отпетые востоковеды. Кто не выдюжит такой учебы, тому мягко предлагали помочь перейти на другой факультет по его выбору. Потому даже четверки на экзаменах были редкостью, а экзамены — пустой формальность», ибо лектор знал возможности студента досконально без испытаний. Когда колонна университета во время праздничных демонстраций строилась на набережной, то возглавляли многотысячную колонну две сотни смиренных восточников, ибо по показателям в учебе к ним никто не мог приблизиться. На картошку нас посылали реже других. Даже неделя без занятий была невосполнима, так плотен был учебный курс.
А молодость требовала все же дани. Почти все наши студенты трудились. Жить на одну стипендию было невозможно. Кто баржи разгружал, кто вагоны с овощами, кто вахтерствовал. Я тоже перепробовал все эти виды работ. Девушка чаще нанимались в уборщицы. Я колол дрова под вязами во дворе общежития, подрядившись
Книга Лето на перешейке стр 11
