ли Алексей Плещеев Востоку штыком большую служб* I чем если бы десяток томов написал в кабинете.
Хива, Бухара, Коканд — последние разбойные гнезда! в мире, где в то время торговали еще пленными соотече-* ственниками Плещеева. Воровские глинобитные гнезда, I пользовавшиеся тем, что ислам погрузил в летаргический, сон коренных жителей края, отшиб память, отбросил на тысячу лет от мировых дорог. Мор, дикость, трахома, кро-1 восмешенпе, дырявые шатры и вечный голод. То, что ! европейцы считают экзотикой, на поверку просто нище-! та, угасание, стершиеся черты вырождения. Под Ак-Ме-1 четью русские имели потери. Привыкнув к европейским I кампаниям, они подвергли этот будущий город Перовск I уважительно-правильной осаде. Позже догадались на! опыте других крепостей, что надо пробивать брешь в этой саманной стене и идти на приступ. Дальше один баталь- он регулярных войск способен уже гнать перед собой толпу галдящих вояк в развевающихся халатах и сбитых набок тюрбанах с кремневыми ружьями, прыгающих че¬рез кучи кизяка и арыки.
Галдящие вояки, может быть, и смешны, но только пе¬ред отборной регулярной армией. Зато сколько они кро-! вушки попили у простых жителей, у коренных обитателей края! Хива, Бухара, Коканд задирали друг друга бес¬прерывно. Стычки, резня, кровопролития были нормой жизни. А где нашествие, там и убийства невинных посе¬ленцев. После того как пал Крым, а в середине века суда Нахимова крейсировали вдоль Кавказского побе¬режья, вылавливая работорговцев, эти осиные гнезда сред-невековых ханств были последним местом на земле, где торговали русскими пленными.
Я в том же курсе истории востоковедения наткнулся на сообщение, что все русские посольства до Петра, ездив¬шие в эти края, преследовали одну главную цель — вы¬купить невинных пленников. Участвовать при финале ты¬сячелетнего противостояния степи, стереть с лица земли последние саманные базары, где торговали русскими плен*
виками, принести свет простым труженикам этой земли, что может быть лучше. А ведь предки Плещеева бились со степью на Куликовом поле. Их потомку почти через пятьсот лет довелось участвовать в финале этой эпопеи. Вот такое востоковедение — честное и самоотверженное ведение Востока к свету — по мне.
