к все будут с нами на Перешейке. Если бывшие во- Істочникя там неуместны, то тогда я еще более иеуме- 1 стен.
Николай I был неумолим и последователен в наказа¬нии революционеров. Только, наказывая, он толкал их к продолжению подвига, подвигу подвижничества. Во- сток Плещеев вкусил с полной выкладкой, попросившись в поход на Ак-Мечеть. Все Каракумы прошел и под сте- I нами крепости вызвался охотником в штурмовой батадь- [он. Эполеты давали свободу. Храбро, рассказывают, драл- [ся высокий белокурый потомок бояр в белой выжженной [солдатской рубахе.
Тогда я понял, что, кати человеком завладела идея, гон все факты, не замечая, сам подгоняет под нее, а те, ІЧТО ей противоречат, искренне не видит. Любовался же |я судьбой не тех восточников, кто остался верен скромно- рту кабинетному труду, а тех расстриг, кто бежал из обн- [тели «в многошумную жизнь». Я, не замечая, мысленно [оправдывал подобные шаги, радовался пх успехам н скдо- шен был даже ссылку воспринимать как подарок судьбы. [Не мог заставить себя оценивать солдатскую лямку Пле- Ьцеева как несчастье.
«Он десять лет шел к офицерскому чину», — говорите вы, — наступал я на воображаемого оппонента. Ну так [что же? Еще вчера это был единственный путь дворяни- [на. Отслужил же десять лет в солдатах другой поэт, Гав- [рннл Державин, н хныкать не смел. Зато Плещеев уви¬дел новые края. (Для меня это был чуть ли не решаю¬щий довод.) Туркестан был тогда для русского человека страной диковинной. Плещеев побывал в настоящем де- | ле, хлебнул боевой ратной ЖИЗНИ. Чего еще желать в 24 года — степи, костры, биваки, стычки. Кабы по воле своей, говорите? Верно, не по воле. Но в этих слож¬ных условиях он сумел найти в себе силы к новому по¬движничеству и, так же как тысячи крестьянских парней, попавших в солдаты не по вольному выбору, не роптал и с честью выполнял свой долг. Как знать, не сослужил
